Вышло наше интервью для журнала «Дорогое удовольствие» с заголовком «Помочь здесь и сейчас». В нём руководитель «Права голоса» Ангелина Севергина, юрист Марина Ареян и медиатор Айзанат Магомедова рассказывают о поддержке, терпении и мотивации помогать другим, когда кажется, что мир не изменить
«Помочь здесь и сейчас»
Домашнее насилие — тема, которую сложно обсуждать. Кажется, будто это происходит где-то далеко, в маргинальных семьях, где пьют и бьют, где все “сами виноваты”, хотя можно было бы “просто уйти”. Но по статистике, хотя 90% россиян считают насилие в семье недопустимым ни при каких обстоятельствах, 35% женщин сталкивались с ним хотя бы раз,а 75-85% случаев насилия в отношении детей происходит именно в ближнем круге. Что тут можно сделать? Говорить, развеивать стереотипы, и поддерживать тех, кто не может защитить себя сам. Из такой идеи в Воронеже родился некоммерческий центр “Право голоса”, который объединяет юристов, психологов, активистов и спустя всего год работы уже стал заметным проектом, посты которого вирусятся в соцсетях, а люди рассказывают друг другу, что поддержку можно найти здесь.
Создательница центра Ангелина Севергина, юрист Марина Ареян и медиатор Айзанат Магомедова — о поддержке, терпении и мотивации помогать другим, когда кажется, что мир не изменить.
«Проблема за закрытыми дверями»
Ангелина: В пандемию я прочла пару книг о пограничном расстройстве личности, которое часто связано с опытом насилия в семье. Я с таким не сталкивалась, в моей семье всегда была теплая атмосфера, и мне захотелось вникнуть в эту тему поглубже, как-то помочь тем, у кого этот опыт другой. Я узнала, что есть помогающие организации, стала разбираться, как это работает, кто помогает женщинам. В Воронеже никого не нашла, поехала в Москву. В одном из центров мне рассказали, как они начинали. Я вернулась и стала искать помощников. Познакомилась с Ильей Пилюгиным, руководителем фонда “Ангел-Хранитель”: у него приют специализируется на поддержке материнства. Но к нему приходят и женщины, которые сталкиваются с домашним насилием, тут многое связано. Начали сотрудничать. Я стала подтягивать психологов, юристов — нашла Айзанат. А всего сейчас у нас уже 21 человек в команде.
Марина: Я давно занималась семейным правом, постоянно кому-то помогала. Не знаю, откуда это во мне. Я всех женщин в беде воспринимаю, как своих, я должна помочь, вытащить.
Бывало даже, что у себя оставляла переночевать женщину с детьми, отвозила к родителям. Ну а что делать, если на улице зима, а у нее дети маленькие и некуда пойти? Однажды знакомая услышала обрывок моего разговора с девочкой, которой требовалась помощь, и говорит: а я слышала про организацию, которая такими делами занимается. Нашла мне номер Ангелины, мы встретились. И я поняла, что теперь знаю, куда своих девочек приютить, кто мне поможет — и кому мой опыт нужен.
Айзанат: Я много работала с конфликтами, и когда ты постоянно с этим сталкиваешься, хочется доносить, что можно по-другому жить. Что жизнь — это не страдание, не борьба и агрессия. Что можно строить здоровые и счастливые отношения. Но в литературе и кино мы часто встречаем романтизацию страданий, кажется, что любовь — это когда тебя качает, когда ты терпишь. И только в последнее время стали много говорить, что это больные отношения, токсичные, абьюзивные, это неправильно. И об этом важно говорить как можно больше. Насилие — это проблема, которая происходит за закрытыми дверями, и иногда кажется, что если мы этого не слышим, то этого нет.
Ангелина: Я понимаю, что не смогу изменить мир, но нужна организация, которая поможет по всем фронтам. Всё просто: есть четыре типа насилия — и четыре вида помощи. С эмоциональным насилием работают психологи, финансовое - помоги устроиться на работу, с физическим и сексуализированным разбираются силовые структуры. Работай с этим, развивай качество, увеличивай объем. Для меня в этом есть реализация как управленца.
«Поддерживать без ожиданий»
Ангелина: Когда женщина приходит с проблемой, что ее бьет муж, ей нужен не только адвокат. Нужна комплексная помощь. Мы поняли, что даже если женщина к нам обращается за юридической поддержкой, ей все равно требуется психолог.
Марина: Очень трудно выбраться без поддержки. Вот только недавно у нас была девочка, которая почти решилась уйти от мужа. Она рассказала в подробностях, как муж её избивает, мама с папой об этом знают. А потом говорит: извините, что отняла ваше время, но я не могу, родители против развода. Я пока посижу дома, может, он остынет. Я ей сказала, что мы всегда открыты: ты всегда можешь к нам снова обратиться и не чувствовать себя виноватой. Даже если второй раз обратишься и опять передумаешь, мы все равно выслушаем.
Ангелина: Я недавно посмотрела сериал “Уборщица. История матери-одиночки”, очень честный. Там есть сцена, где героиня попадает в приют для жертв домашнего насилия и слышит разговор его сотрудниц: «Она к нам уже в четвертый раз пришла, чаще всего они не уходят после первого раза». Это правда, и от этого легко выгореть: ты вкладываешься, помогаешь найти квартиру, устроить жизнь. А потом приходит муж, который бил, и женщина собирает вещи и уходит с ним.
Мы спрашивали у фонда «Сестры», который давно работает, как они с таким справляются, что делать с собственным выгоранием, с потерей мотивации. Они ответили: «Не концентрируйтесь на том, чтобы исправить чью-то жизнь, вы — помогающая организация, вы должны помочь здесь и сейчас». Это психологически сложно — поддерживать без ожиданий, каждый раз оставаться здесь и сейчас. Но наша задача — создать условия, а не принимать решения за людей.
При этом и стратегически хочется что-то сделать. Я для себя так решила: я хочу систему, чтобы группа поддержки не циклами, а нон-стоп, чтобы юристы на постоянной основе работали, а не окнами. Меня это очень поддержало, я поняла, что это будущее.
«Беру и делаю»
Марина: Я до сих не могу ответить на вопрос, зачем это мне. Я помогала и буду помогать. Бывает, люди пытаются приукрасить: вот она такая добрая, поэтому и делает. Нет, я не добрая, я строгая. Но я рада, если могу помочь девочке, дать ей билет в жизнь.
Ангелина: Здесь есть отчасти материнская позиция: женщина, которая пережила насилие, — во многом несамостоятельна, как ребенок. И если я могу дать ей что-то, как значимый взрослый, почему бы этого не сделать.
Марина: Очень помогает поддержка близких. Мне не нужно ничего доказывать, я беру и делаю. И мой муж одевается, заводит машину, чтобы кого-то забрать, отвезти. Он понимает, что если он сейчас за мной не пойдет, я пойду одна. И дети тоже знают, где мама, чем она занимается.
Айзанат: Согласна, что семья — это самое важное. Как надо любить, я с детства видела в семье. В этой сфере сапожник должен быть с сапогами. Должно быть понимание, что такое здоровые отношения. Если ты работаешь с проблемами, с конфликтами — не важно, медиатор ты, адвокат, психолог — то очень важно иметь тыл, прийти домой, к друзьям, к семье, наполниться, восстановить силы. Тут правило как в самолете: сначала маску на себя, потом на ребенка, только так ты сможешь помочь.
Марина: Я помню, как-то раз мы с мужем приехали поздно ночью, девочку отвозили, и я захожу домой и вижу, что мои дети спят. Моя семья точно счастливая, потому что дома спокойно. А чьи-то дети не спят, плачут. Они что, не заслуживают спокойно спать? Чем они хуже? Тем, что их мама сказала не то? Но я тоже не из молчаливых, могу мужу ответить, хоть у нас и не принято в кавказских семьях, чтобы женщина голос повышала. Но это не дает ему права меня ударить, оскорбить.
«Полицейские сами привозят женщин к нам»
Ангелина: Без закона о домашнем насилии полиция много не может сделать, например, у нас нет охранных ордеров, нет инструментов, нет системы. Но при этом в полиции, как ее ни ругают, много адекватных людей. Бывает, полицейские сами привозят женщин к нам. В прошлом году был случай, когда патрульные подобрали женщину с двумя полуторагодовалыми близнецами, она сидела на остановке и плакала, не знала, что делать. Они ей говорят: а мы знаем приют, поехали.
Марина: Или вот одной из наших недавних подопечных участковый очень помог: не отмахнулся, как это часто бывает, а поговорил с ней внимательно, сам полез в базу, нашел, что у ее мужа есть судимость, о которой она не знала, помог найти свидетелей. Это редкость, но такие люди есть.
Ангелина: Культура помощи, отношение к домашнему насилию только формируется. Но в чем-то у нас ситуация лучше, чем в Москве, и уж точно лучше, чем в южных регионах. У нас город небольшой и обособленный. И мы тут легче взаимодействуем между собой.